«В декабре 1941 года детская трудовая колония, размещавшаяся с 1930 года в бывших монастырских корпусах, выехала на окраину г. Кунгура на территорию Ульевого завода. В январе 1942 года на территорию монастыря заехал эвакуированный Воронежский машиностроительный завод. Приехал коллектив квалифицированных специалистов. Была поставлена задача срочно наладить производство боеприпасов. Оборудование ускоренными темпами было установлено и начат выпуск боеприпасов.

Промколония №3 стала выпускать:

— минометы;

— мины различных калибров и модификаций;

— корпуса для мин;

— осколочные мины.

Начинку для мин делали в воинской части п. Кировский или корпуса мин отправляли для начинки в Москву.

Территорию монастыря обнесли забором из колючей проволоки, везде стояла охрана, на территорию входили только по пропускам.

Предприятие получило название «Промколония №3». Дисциплина на заводе была строгая. За опоздание – военный трибунал (виновные подлежали уголовной ответственности, и квалифицировалось это, как дезертирство с трудового фронта, получали тюремный срок). После войны работница рассказывала: «…была постоянная усталость, всегда хотелось спать, однажды я проспала, вскочила с кровати, схватила рабочий халат и побежала на работу. Была осень, холодно, я бежала, не чувствуя холода, но на работу не опоздала, и только в цехе мне сказали, что я – босиком».

В Промколонии висел огромный плакат: «Все для фронта, всё для Победы над врагом!»

 В сутки производилось несколько тысяч мин, их вагонами отправляли на фронт.

Среди взрослых работали и подростки в возрасте 12-16 лет из г. Кунгура и района. Из Воронежа приезжали дети тех людей, которые работали на заводе в Кунгуре. Из воспоминаний одного подростка: «Мне было 15 лет. Я приехал на завод в конце ноября 1942 года, где уже работали мой отец и старший брат. Меня приняли учеником слесаря в инструментальный цех. Там были такие же подростки, как и я, производственные навыки получали на рабочих местах, нам помогали наши наставники. Работали старательно, каждый знал – для фронта боеприпасы выпускает завод. Все работали без всяких скидок на возраст. Отстояв 13-14 часов за станком, подросток ложился тут же в цехе и засыпал. Не было сил дойти до общежития. А после смены ещё упаковывали мины в ящики, они были страшно тяжёлые. Были еще совсем дети по 12-13 лет, им подставляли ящики, чтобы достать до станка, они иногда и засыпали возле станка. У нас была одна цель – все работали на Победу».

Всех на производстве кормили бесплатно. Давали похлебку, отварную картошку или кашу, 100 граммов черного хлеба. И по карточке домой – 800 граммов черного хлеба. За хорошую работу – кусочек белого хлеба. Ели не досыта. Всегда хотелось есть и спать, особенно подросткам. Было очень туго.

Кто работал хорошо, без брака, прикрепляли к станку красный флажок. Работали без выходных и отпусков, знали что продукция нужна для фронта, для разгрома фашистов.

В 1945 году, после окончания Великой Отечественной войны, воронежцы вернулись в родной город. Созданная в военный период производственная база в Кунгуре была передана в ведение исправительно-трудовой колонии №30, которая находилась на территории бывшего Иоанно-Предтеченского женского монастыря до 2014 года.

В 2015 году Иоанно-Предтеченский женский монастырь вернулся на свою законную территорию».

Из доклада Ксении ПАУТОВОЙ 

по теме: «Детская трудовая колония на территории Иоанно-Предтеченского женского монастыря

и Ульевого завода в годы Великой Отечественной войны»,

прозвучавшего на III образовательном форуме

«Серафимовские чтения. Память поколений» 15 января 2025 г.